Почетная гвардия официально никогда не была частью Императорской гвардии, но её точный статус был и остается предметом разногласий. Их повседневная форма походила на таковую конных егерей Императорской гвардии; они получали такое же денежное содержание, как и этот отборный полк; четыре полка, действовавшие в составе полевой армии, были приданы кавалерии Императорской гвардии; и большинство почетных гвардейцев и офицеров рассматривали себя как членов этого элитного корпуса.
Дело доходило до конфликтов между Военным министерством и командирами всех четырех полков. Одним из доказательств, почему они считали себя полками Императорской гвардии, было введение для их трубачей униформы лазурного цвета, вместо зеленого, носимого в линейных полках (также необходимо отметить, что мелодии, которые они играли, использовались гвардейскими трубачами).
Как уже упоминалось, не все почетные гвардейцы рекрутировались из богатых семейств. Среди них хватало и бедных юношей, которые за деньги занимали места тех, кто мог позволить себе купить замену. Также ясно, что определение первых социальных классов, из которых, как предполагалось, должны были комплектоваться полки, на деле оказалось настолько растяжимым понятием, что привело к появлению в рядах Почетной гвардии многих представителей семейств выскочек [arriviste, парвеню], чьи претензии превышали их возможности.
В то время, как в 1813 г. значительная часть гвардейцев чувствовала, что они являются в какой-то степени заложниками, находящимися в определенной степени под подозрением из-за их роялистских взглядов или иностранного происхождения, в 1814 г. те же люди ощущали себя выполняющими благородную миссию в истории. Они участвовали в знаменитых битвах, служили под командованием известных генералов, рядом с Императорской гвардией, “элитой элит”.
Кроме того, они служили перед глазами самого Наполеона, который проявлял к ним особый интерес. Много лет спустя, когда на трон взошел Наполеон III, он учредил “Медаль Святой Елены”, награду, предназначенную для всех ветеранов войн периода Революции и Империи. Прошедшие годы стерли в людской памяти все горести и бедствия той эпохи, и запомнились только доброе старое время и минуты славы – и множество бывших французских, бельгийских, немецких, итальянских, швейцарских и голландских почетных гвардейцев просили наградить их этой медалью. Даже в Голландии, значительное число уроженцев которой на императорской службе думало больше о дезертирстве, чем о войне за интересы Наполеона, гвардейцы- ветераны собрались вместе в четверг 18 июня 1863 г. (День встречи в память о службе в Почетной гвардии был выбран достаточно странным образом, поскольку именно в этот день, 48 лет назад, произошло роковое сражение у Ватерлоо). Пятьдесят лет спустя после их зачисления в корпус бывший почетный гвардеец Хоффман – прежде адъютант майора де Панжа и лейтенант во 2-м полку, а теперь богатый торговец и политический деятель из Роттердама – пригласил всех оставшихся в живых голландских членов его прежнего полка на юбилейный обед. Из 300 голландцев, которые служили в части, обнаружились следы только 47 человек, помимо хозяина; на самом обеде было всего лишь 25 ветеранов. Позже, в декабре того же года, один из присутствовавших на встрече изготовил памятную бронзовую медаль, на которую выгравировал имена всех участников юбилейного обеда.
