На греко-романский взгляд кельты выглядели очень необычно, выделяясь своим высоким ростом, белыми или рыжими волосами, буйной растительностью и светлой кожей. Для галлов было характерно мазать волосы известью. Можно предположить, что каледоны также имели такой обычай. Следует отметить, что известь не только позволяла делать экстравагантные прически, она также обесцвечивала волосы. Кельты гордились своей внешностью, старались превзойти в этом друг друга и поразить своей внешностью противника. Тацит отмечает, что для каледонов были характерны рыжие волосы и длинные руки и ноги.
Дион и Геродиан сообщают, что каледоны ходили голышом и босиком. Многие другие авторы отмечают обычай кельтов сражаться обнаженными. В других источниках сообщается, что кельты обнажались только до пояса. Геродиан говорит, что калеоны обнажались для того, чтобы были видны рисунки на их телах, покрытых разнообразнейшими татуировками. Придворный поэт Клавдиан, живший в конце VI в. до н.э., также упоминает татуировку(ferro picta, буквально “помеченные железом”) у кельтов. Иордан также говорит о “меченных железом” телах каледонов.
Археологам не удалось обнаружить ни одного татуированного бритта. Поэтому следует обратить внимание на свидетельство Цезаря, который прямо говорил, что бритты расписывают свое тело пигментом, имеющим синий оттенок и придающим им дикий вид. Это свидетельство получило недавно археологическое подтверждение. В 1987 году обнаружены останки, получившие известность как “человек из Линдоу III”. Кожа покойного покрыта рисунком, выполненным глиной с добавлением солей меди. Помпоний Мела также говорит о расписанных бриттах, и также как Цезарь называет пигмент vitrum, то есть “стекло, кристалл”. Это была не растительная краска, известная как вайда, хотя об ее использовании бриттами свидетельствует Плиний, но минеральный пигмент вроде малахита, который на коже оставлял сине-зеленые пятна. По-видимому, свидетельство Цезаря послужило основой для описания рисунков на коже бриттов, сделанных Проперцием и Овидием. Если Проперций говоит только о “расписанных бриттах”, то Овидий упоминает vitreos Brittanos, то есть о “стекловидных бриттах”. В заключение этой интересной темы следует также заметить, что Плиний говорит о жителях Альбиона по названию pretani или preteni, что можно перевести как “раскрашенные” или “татуированные”. Известно также слово “пикты” (picti), которым, начиная с III века, римляне называли жителей севера Британии.
Для кельтов также было характерно ношение украшений, в первую очередь различных браслетов. Кроме того, атрибутом каждого кельтского воина было шейное кольцо (торк). Сохранившиеся образцы представляют собой гибкий металлический стержень, гладкий или скрученный, с утолщениями на концах. Торки отделывались золотом, серебром, янтарем, железом или медью в зависимости от статуса владельца. Каледоны, по свидетельству Геродиана, “украшали шеи железом, рассматривая его как знак богатства, тогда как другие варвары почитают золото”. Впрочем, как показывают находки в Шоу-Хилле (Пиблшир), золотые торки у каледонов тоже были в ходу.
Греко-латинские авторы неизменно упоминают три главных предмета одежды кельтов: штаны (bracae), длиннополые рубахи с длинным рукавом (tunicae) и шерстяной плащ (saga) из тяжелого или облегченного сукна. Диодор, описывая галлов, говорит, что одежда их была очень заметной, так как окрашивалась в разные цвета и украшалась разноцветной вышивкой. Это свидетельство подтверждают археологические находки. Одежда кельтов было шерстяной или льняной. Ее украшал клетчатый рисунок. Для окраски ткани использовались растительные красители, которые очень быстро выцветали. Фрагмент шерстяной ткани из Фолкирка, датируемый 100 г. до н.э., соткан с простым клетчатым узором.
Другие находки показывают, что для узоров могла использоваться и неокрашенная шерсть разных естественных цветов. Так, в Халлштатте (Австрия) найден кусок белой ткани с вытканным узором и черных или темно-коричневых квадратов. Тацит рассказывает о женщине, которая с друидами стояла на берегу острова Англси, “одетая в могильно-черную одежду, словно фурия”. Находки, сделанные в торфяниках, показывают, что узор не всегда строился на цифровом контрасте. Встречались узоры, обусловленные разным направлением кручения нити.
