Трудности географического расположения Новороссии

Rate this post

Кроме полезных животных, были и вредители, наносившие огромный ущерб сельскому хозяйству. Прежде всего нужно сказать о саранче, периодически появлявшейся с юга, особенно с островов Дуная. Весной она двигалась по земле, в июне поднималась на воздух и, налетая в виде тучи на посевы и луга, поглощала растительность до самого корня. В изучаемое время население было бессильно в борьбе с саранчой: ее налеты принимали характер стихийного бедствия. Впрочем, как установил во время войны 1787—1791 гг. кавалерийский офицер Балтазар фон Кампенгаузен, насекомое редко залетало севернее Херсона.

К сельскохозяйственным вредителям относились также суслики, приносившие большой вред хлебопашеству. Среди гельминтов наряду с полезными (например, шелковичные черви) были и чрезвычайно вредные, в частности морские черви, точившие древесную массу. И. М. Муравьев-Апостол назвал их «бичом кораблей», который «всякое судно в три года источил бы как губку, если бы оно не было подбито медью».

Кроме отмеченных трудностей, связанных с налетами саранчи, нападениями полевых грызунов и т. д., были и такие, которые вытекали из более общих особенностей географической среды, что требовало от поселенцев напряженной борьбы за существование.

Недостаток леса на Степной Украине оказывал огромное влияние на климат, почву и водные ресурсы. Открытая местность доступна для различных ветров, особенно если она имеет равнинный рельеф. Это влечет за собой пересыхание рек и ручьев.Отсюда частые засухи, неурожаи, необходимость сложных работ по добыванию воды и сохранению влаги.
В Новороссии и Буджаке леса имелись, однако в недостаточном количестве. Они тянулись «многоверстной лентой самой буйной и прекрасной зелени» вдоль Днестра; их можно было видеть в окрестностях Збурьевска на Днепре рядом с песчаными буграми. Встречались ,«лески» и кустарники также на Южном Буге, Ингуле (при устье Громоклеи), на некоторых речных островах. Площадь всех лесов Буджака определялась, по данным 1827 г., в 24 836 десятин. Перелески и кустарники Херсонской губернии, находившиеся почти исключительно в ее северной части, занимали в 1830-х годах 15 849 десятин.

В процессе колонизации степей леса, кустарники и травы заметно убывали. На смену роскошной степной траве, в которой можно было руками ловить зайцев, приходили посевы хлебных злаков, понижавших плодородие почвы и требовавших периодического оставления земли в залежь. Зато поселенцы получали новые культурные растения, обеспечивавшие их продуктами питания. Все более значительным было влияние на географическую среду вырубки лесов и кустарников, неизбежной в условиях огромной нужды в строительных материалах и топливе.
Уменьшение лесных массивов отражалось на состоянии рек и озер, а также на влажности воздуха. И. У. Палимпсестов в статье «Изменился ли климат юга России?» отмечал, что в начале XIX в. водные ресурсы края были богаче, чем в последующие десятилетия. Река Тилигул (по-татарски «бешеное озеро») оправдывала в то время свое название. Ее бурное и непрерывное течение позволяло даже в 1820-х годах устраивать на ней мельницы в любое время года. К середине XIX в. на ней осталась одна-единственная мельница, работавшая только во время весеннего половодья. В 1790-х годах Тилигул «соединялся с морем широким устьем, через которое был устроен мост на почтовой дороге». Другие лиманы — Гаджибейский, Куяльницкий и т. д.— тоже были устьями рек, впадавших в море. Постепенно в низовьях этих рек появились пересыпи, превратившие их в озера. Одесская Пересыпь (в настоящее время застроенная домами) долго была покрыта тростником, напоминавшим о присутствии пресных вод. До сих пор в Одессе сохраняются названия «Большой и Малый Фонтаны»: в этих местах из-под крутого берега моря с шумом исторгались источники. Один из них снабжал водой суда, приходившие в порт. Постепенно эти источники иссякли.

Под влиянием «облысения» степи (выражение Палимпсестова) климат степной полосы становился все более сухим и суровым. В Буджаке, писал наблюдатель 1820-х годов, «погода редко тихая, всегда почти дуют продолжительные ветры». Летом погода менялась по нескольку раз в сутки. Бывали сильные бури с грозой и градом, опустошавшие поля. «Град иногда бывает такой величины, что убивает на полях людей, скот и птиц. Однако дожди летом редко приходят. Годами существуют сильный зной и великие засухи, от коих совершенно сгорает все в степи, в речках и колодезях пересыхает вода». Подобные же явления наблюдались на Молочных Водах (Таврическая губерния), где вихри нередко сносили землю вместе с посевом.

Суровость степного климата дает себя чувствовать и в настоящее время. Наш современник, агроном Ю. Левченко, пишет: «Ветер нередко снимает почти весь пахотный слой, еще лишенный густого растительного покрова, сильно повреждает неокрепшие озимые, заносит мелкоземом виноградники». Левченко отмечает далее, что в некоторых районах «чуть ли не ежегодно приходится пересевать поля, иногда даже по три-четыре раза в год».

Не менее страшны были ветры в зимнее время. Они опрокидывали целые дома, уничтожали множество скота. «Во время бурь и снежных вьюг,— говорится в описании Буджака конца 1820-х годов,— находящиеся на полях стада часто забегают по стремлению ветра на берега моря и озер, падают с обрывов и гибнут…»

Снег выпадал не часто и в солнечные дни быстро превращался в бурные потоки воды. Одесский житель П. Морозов в своем исследовании о климате Новороссии (относящемся к 1832 г.) отмечал, что редкий год жители пользуются санями около двух месяцев. Обычно этот срок гораздо короче. Случается и так, что степи остаются обнаженными в продолжение всей зимы и приходится ездить на колесах. В такую зиму перед путником расстилается равнина, покрытая засохшей желтоватой травой. «На сем пространстве кое-где мелькает зелень, качаются ветви бурьяна, покрытого инеем, и от времени до времени поднимаются облака холодной пыли. Большая дорога светлой полосой вьется по степи и представляет вид самого прочного шоссе». После снежной зимы земля впитывала много влаги, и жители собирали обильные урожаи, при малом снежном покрове сборы были скудными. Впрочем, в близких к морю местах воздух был более влажным, и это благоприятно влияло на растительность.

К интересному выводу пришел ученый Ф. Шмальц на основании обследования степной части Таврической губернии. Свои наблюдения он выразил в следующих цифрах: в районе Перекопа для прокормления одной овцы требовалась целая десятина земли, так как растительность здесь была очень бедной; между тем в Саксонии на таком же пространстве менее плодородной, однако более увлажненной почвы кормилось 50 мериносов. Плодородие степей возрастало по мере продвижения от Перекопа в направлении покрытых лесом Крымских гор.

В описании Херсонской губернии отмечалось, что возвышенные места в степи богаты черноземом, но не имеют достаточно влаги; это гибельно отражалось на состоянии лугов. «Недолго трава зеленеет. Иногда в половине мая степи одеваются в обычную желтую пелену свою».

Зависимость климата, водных ресурсов и плодородия почвы от наличия лесов выступает из приведенных данных совершенно определенно. Не удивительно, что уже более 100 лет назад агроном И. У. Палимпсестов ратовал за насаждение на юге лесных полос по возвышенным местам и особенно по направлению с юга на север.

В известной степени сокращение лесных массивов восполнялось насаждением садовых и лесных растений. С недостатком воды жители боролись путем рытья колодцев и использования балок, т. е. лощин, служивших стоками снеговой воды. В «Статистическом описании Херсонской губернии» 1830-х годов говорится: «Все народонаселение нахохлится на балках; почти в каждой деревне пересыпают оные плотинами, и задержанная во время весеннего половодья или сильных дождей вода образует искусственные озера, во многих местах довольно значительные. В них разводят рыбу…» Во время весеннего половодья на крупных балках вращались мельничные жернова.

В материковой части Таврической губернии жители когда-то практиковали рытье примитивных «копаней» — неглубоких колодцев-ям без срубов. Однако по мере уничтожения деревьев и кустов добывать таким способом воду становилось все труднее. Вот что говорилось по этому поводу в отчете А. А. Жеребцова (1808 г.), относившемся к территории между Перекопом, Никополем и Геническом: «Колодцы устроены везде почти по Положению, прежде сделанному; в двух только местах… по причине каменистого грунта подрядчиком не окончены еще. Часто случается однакож по пути от Перекопа к Никополю, что от большого стечения людей и от сухого времени, хотя глубиной есть некоторые саженей до 16, иссыхают, и в воде делается недостаток крайний…»

Проблема обеспечения водой постоянно стояла также перед жителями степных районов Крымского полуострова. «Поверхность земли крымской столь ровна и одинакова,— говорилось об этой территории в географическом словаре Щекатова,— что надобно почти целую половину полуострова переехать, и не видать ниже ручья, не только речки, почему жители в деревнях поневоле должны иметь каждый на своем дворе колодезь и пользоваться или дождевою, или с гор на сии подолы стекающей водою. Все сие пространство даже до гор голо, нет нигде ни лесов, ни кустарников, даже и самой травы нельзя сказать чтобы было великое количество». Если в деревнях жители строили колодцы, то в городах можно было видеть искусно устроенные «фонтаны». Сохранилось описание керченского фонтана, из которого жители получали очень вкусную и здоровую воду. Он был весь каменный, а передняя стенка его была облицована «чистым белым мрамором и хорошо обработана». В крымских городах было в то время много подобных источников, в устройстве и художественном оформлении которых сказались культурные традиции народов Востока. В некоторых пунктах, например в Евпатории, вода в колодцах, вырытых на большой глубине (50—60 сажен), имела соленый вкус. Пресную воду можно было получить только в 3 верстах от города.

“Карта Бессарабии и Буджака” 1820 г. (схема рукописной карты, составленной С.И. Корниловичем)
“Карта Бессарабии и Буджака” 1820 г. (схема рукописной карты, составленной С.И. Корниловичем)

Оставьте свой комментарий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *