Источники формирования русской армии и армейская жизнь

Rate this post

Александр I был государем примерно 43 миллионов 785 тысяч подданных и таким образом обладал практически неограниченными людскими ресурсами. Более половины мужского населения было крепостными крестьянами – фактически, рабами, которых можно было купить или продать. В 1777 году лишь три процента жителей Империи проживали в городах. Крепостные рассматривались как движимое имущество помещиков, и в то же время были основным источником рекрутов для армии. Рекруты призывались в армию на 25-летний срок (до 1793 года служба была пожизненной). Не имевшие права отпусков солдаты редко, а чаще – никогда больше не видели своих семей, оставшихся дома.

Фузилер (солдат “обычных” рот гренадерского полка)
Фузилер (солдат “обычных” рот гренадерского полка) в униформе до 1805 года. Фузилерская шапка была несколько ниже гренадерской, но в целом имела ту же конструкцию и расположение цветных элементов.

Рекрутские наборы проводились, исходя из количества душ, перечисленных в налоговых документах – ревизских списках. Квота призыва могла меняться от двух человек из 500 крестьян в мирное время до одного из 20 в эпохи военных кризисов. В некоторые годы рекрутские наборы вообще не проводились, но в 1812 году было три набора, каждый раз – по пять человек на каждые 100 душ. Набор 1805 года из расчета четыре рекрута на каждые 500 мужчин, дал армии дополнительно около 110 000 солдат.

В ходе рекрутских наборов существовала возможность заменить призывников. Неудивительно, что многие дворяне и помещики старались отправить на государеву службу наименее квалифицированных крепостных, прежде всего простых земледельцев. В результате солдатская масса русской армии была почти поголовно неграмотной. Если судить по гражданским стандартам, и тем более сравнивать с армиями других европейских держав, то можно считать, что уровень жизни русских солдат был очень низким. Они получали весьма ограниченный рацион и скудное обмундирование, и таким образом громадная армия могла содержаться с минимальными затратами. Если не считать хлебного пайка, то в 1805 году годовое содержание солдата пехоты (девять с половиной рублей) обходилось казне на 2 рубля и 25 копеек меньше, чем стоимость солдатского платья!

Тем не менее, русский солдат обладал уникальными качествами. Несмотря на резко негативные отзывы некоторых современников («…рожденные переносить все невзгоды и тяготы, они мало отличаются от животных – тупые, жадные и ненасытные во всем, что не касается веры»), и враги, и союзники подчеркивали стойкость, упорство и верность русского солдата своим офицерам, царю и вере. В этой связи часто цитируется Sir Robert Wilson, который находился при русской армии в эпоху наполеоновских войн:

«Пехота состоит преимущественно из людей атлетического телосложения в возрасте от 18 до 40, обладающих огромной физической силой, но по большей части невысоких, с воинственным выражением лиц; выносливых по отношению к дурной погоде и тяготам; к плохой и скудной пище; к переходам и днем и ночью, с четырьмя часами отдыха и шестичасовыми маршами; привычных к упорному труду и тяжелой выкладке; свирепых, но дисциплинированных; неизменно храбрых и подверженных взрывам энтузиазма; преданных своему государю, своему начальнику и своей стране. Религиозные и не ослабленные суевериями; терпеливые, понятливые и послушные; обладающие всеми чертами варваров и теми достоинствами, которые привила цивилизация».

Французская фраза «Ils sont des betes, mais on reut tuer une bete» («Они животные – но животных хотя бы можно убить») – невольное выражение уважения русскому солдату. Как с изумлением вспоминал Marbot, «русские падали сраженные один за другим. Я видел одиночек, защищавшихся с такой уверенностью, как если бы они стояли посреди своих батальонов. Я заметил и других, готовых упасть замертво от многочисленных ран, которые заряжали свои мушкеты столь же хладнокровно, будто стояли на плацу». Вдохновленные накануне сражения полковыми священниками и иконами, русские пехотинцы были готовы к подвигам и полному, слепому подчинению приказам. Marbot вспоминает, как в 1807 году под Голымином «французские солдаты открыли по ним огонь с двадцати пяти шагов, но они продолжали маршировать, не отвечая, один полк за другим, без единого звука и ни на миг не сбиваясь с темпа. Улицы были покрыты убитыми и ранеными, но ни стона не было слышно – шуметь было запрещено. Можно было подумать, что мы стреляли в тени. Наконец наши солдаты встретили русских в штыки, и только когда они пронзали противника, становилось ясно, что имеют дело с людьми». Смертельно раненые русские солдаты старались хоть немного отползти к востоку, чтобы умереть несколькими метрами ближе к родной земле.

Благожелательно настроенный по отношению к русским J.S. Stanhope замечал: «кажется, что они сделаны из иного материала, чем другие люди: их тела и жилы, без сомнения, так же крепки, как и их разум; им нужно лишь немного активности, чтобы они превзошли все другие войска, и еще немного образования; а то теперь они сущие механизмы..»
Преданность русского солдата во многом объяснялась почти феодальной, точнее – патерналистской, организацией полков в прежние годы. Как отмечал офицер русской армии Фридрих фон Шуберт (происходивший из прибалтийских немцев), среди старших офицеров было принято оставаться на службе в одном и том же полку многие годы, «так что его имя идентифицировалось с полком, и солдаты обычно не разделяли их». Такое постоянство командиров заставляло солдат знать и уважать своих офицеров, «доверять их осмотрительности и воле, развивало чувство привязанности, помогало переносить лишения, которые нельзя было бы снести только по приказу».

Потери, которые понесла армия, и ее резкое увеличение в 1812-1814 годах привели к тому, что доля опытных офицеров заметно снизилась. Это привело к потере феодального или патерналистского духа в войсках: «Генералы и офицеры в массе своей стали менее сведущими, и мало помалу вся армия превратилась в набор шахматных фигур». Но и это не снизило стойкости русских солдат. Вот что писал полковник лейб-гвардии Измайловского полка, потерявшего в Бородинском сражении 777 человек: « Огонь противника косил наши ряды, но не мог посеять беспорядка среди солдат. Ряды смыкались и порядок в них восстанавливался так же хладнокровно, как если был они находились на плацу».

Русская пехота, 1800 год
Русская пехота, 1800 год. Рисунок того времени передает такие характерные детали обмундирования пехотинцев, как надетый через одно плечо ранец из телячьей шкуры и подсумок на поясе егеря (второго справа). Офицер (самая левая фигура) носит горжет и перчатки с крагами, и вооружен эспонтоном или полупикой. Крайняя фигура справа – унтер-офицер, который держит ротный значок. Обратите внимание на плоскую четырехугольную флягу, изображенную в переднем левом углу.

Оставьте свой комментарий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *