Несмотря на опасение властей относительно вооружения крестьян (многие еще помнили пугачевское восстание), в ноябре 1806 года в России было созвано «ополчение или милиция» (так именовалось земское войско в официальных документах). Первое ополчение насчитывало 612 000 крестьян, однодворцев и мещан, а также командовавших ими дворян. В следующем году часть сформированных дружин была расформирована.
В 1812 году правительство вновь прибегло к формированию иррегулярных отрядов из добровольцев. В этом году в ополчение записался 223 361 человек: это было наглядным проявлением народного энтузиазма, стремления отстоять страну от иноземного нашествия. Обучение ополченцев проводилось на самом начальном уровне, хотя Кутузов (командовавший в 1812 году Петербургским ополчением) пытался сделать все, что позволяли ему крайне сжатые сроки. Упор делался на то, чтобы обучить ратников «рубить и стрелять», а не маршировать.
Организационно временное ополчение разделялось на три округа. В каждой из округ ратники группировались в «когорты». Теоретически каждая из когорт должна была состоять из двух пикинерских батальонов, егерского батальона (вооруженного ружьями), и кроме того иметь гренадерскую роту. Пикинерские роты насчитывали до 200 ратников, егерские – до 120, и гренадерские – 100. Пехотные когорты были сформированы в Московской, Тверской и Ярославской губерниях (по пять когорт в каждой); Калужской и Владимирской (по шесть); Симбирской, Рязанской и Тульской (по четыре когорты); Санкт-Петербургской (15 когорт); Костромской (четыре с половиной когорты). Кроме того, удалось сформировать егерские полки в Московской губернии (четыре), Тульской (два) и Калужской (один), и еще два пикинерских полка в Рязани.
Ополчение должно было служить резервом для регулярных частей. Обычно ратники распределялись среди армейских подразделений и использовались для выполнения вспомогательных работ – выноса раненых, постройки полевых укреплений, а в бою – для поддержки атак (единственная тактическая задача, к которой они готовились). Wilson отмечал, что «милиция, которая только что прибыла (и которая, будучи вооружена только пиками, формировала третьи линии батальонов) не только стояла под канонадой так же стойко, как обстрелянные войска, но и встречала вылазки неприятеля с ревностным упорством». Витгеншейн сообщал, что дружины Санкт-Петербургского ополчения в октябре 1812 года были распределены среди регулярных частей, когда «на удивление всем эти воины сражались с такой волей и отвагой, что их не могли превзойти даже товарищи – старые солдаты, и они отличились, в особенности в колоннах, в штыковых атаках». Правда, бывали и противоположные ситуации. Так, под Лейпцигом одна «оборванного вида часть», одетая в «ободранные серые куртки без воротников и грязные суконные шапки» выпустила заряды своих ружей в воздух и тут же показала спины неприятелю, не обращая внимания на проклятия и плетки своих офицеров.
Снаряжение ратников было очень скудным. Первоначально только егеря и гренадеры имели огнестрельное оружие, остальные вооружались пиками или специфическим оружием – пиками с оружейными прикладами. Некоторые части Петербургского ополчения имели только топоры и лопаты. Большинство носило крестьянские кафтаны и войлочные шапки либо суконные фуражки с козырьками. Позже ратники стали получать серые или серовато-бежевые шинели. Suhr показывает ополченцев в шапках с козырьками, покрытых чехлами из проолифленной ткани, а Elberfeld – в круглых меховых шапках. Общим для всех ополченцев был только медный крест на шапках; в некоторых полках на головных уборах или крестах были надписи «За Веру и Царя» (такие кресты с расширяющимися концами позже скопировали пруссаки, снабдив ими свое ополчение – Ландвер). Офицеры ополчения носили армейскую униформу.
Чтобы представить, насколько разнородно были одеты дружинники, приведем лишь несколько примеров. Тверские ополченцы носили серые фуражки с медными крестами и императорским вензелем, серые или темно-зеленые кафтаны и амуницию с ремнями красного, синего, коричневого или белого цвета. Пешие воины Новгородского ополчения отличались четырехугольными шапками наподобие уланских, но без козырьков и с околышами из черной овчины. У конных новгородских ратников шапки снабжались околышами из серого сукна, с красными выпушками.
Говорить о каком-либо единстве одежды и вооружения партизан вообще не приходилось. Некоторые имели трофейное или подобранное на местах боев армейское холодное или огнестрельное оружие, но большинство располагало лишь топорами, вилами и косами. Конечно, дело тут было восвсе не в прокламациях московского губернатора графа Растопчина, призывавшего жителей московской губернии «вооружаться, все едино каким оружием, но пуще всего вилами, каковые всего способнее против французов, ведь те и весят, как пук соломы…»
1. Мушкетер на походе, лето 1812 года.
Типичный облик русского пехотинца во время французского нашествия 1812 года (правда, к лету из-за обычных задержек со снабжением далеко не все полки перешли на униформу образца 1812 года). Голубой репеек с белым центром позволяет отнести солдата к 3-му батальону; темляк с голубой шейкой кисти указывает на 8-ю мушкетерскую роту полка (вторую роту третьего батальона). Погоны темно-зеленые с красной цифрой «5» – следовательно, это Калужский полк 5-й дивизии. Недостаток обмундирования к концу кампании 1812 года привел к тому, что многие полки оставались в летних полотняных панталонах, «а многие шинели были настолько тонки, что солдаты не могли защититься от сырости и холода». Фельдмаршал Кутузов не имел возможности обеспечить войска, и ему оставалось лишь взывать к солдатам: «… вьюги и морозы – вам ли бояться их, сыны Севера? Ваши стальные груди не страшатся ни тягот погоды, ни козней неприятеля. Помните Суворова. Он учил нас одолевать стужу и голод…»
2. Гренадер на походе, зима 1812 года.
Гренадер носит фуражную шапку-бескозырку, которая пришла на смену прежнему колпаку. В противоположность армиям других европейских государств, русские редко применяли чехлы на кивера. Даже в бою русские солдаты обычно надевали кивера с этишкетными шнурами и султанами, и только в особенно плохую погоду гренадеры снимали султаны и привязывали их ремешками к ножнам тесаков. Этот солдат носит зимние панталоны, подшитые кожей почти до колен.
3. Ратник Московского ополчения.
Московское ополчение включало два полка егерей, восемь пеших и два конных полка (ополченцев-пехотинцев называли также «пешими казаками»). Офицеры ополчения носили пехотную униформу, а ратники – серые или коричневые кафтаны длиною до колена, запахивавшиеся по-крестьянски, на левую сторону, и панталоны или шаровары с черными сапогами. Ремни амуниции могли иметь различный цвет. Основным отличительным знаком ополченцев был медный или латунный крест на шапке, под которым крепился царский вензель. Ополченцы носили черные или сделанные из коровьих шкур ранцы на черных ремнях. К ранцам сверху подвязывали свернутые тулупы. Зимой надевали черные или коричневые кожаные рукавицы. Большинство ополченских рот было вооружено топорами и двухметровыми пиками. Егеря снабжались ружьями с черными ремнями, и черными поясными ремнями и патронными сумками и подсумками. Мещанские и купеческие роты носили темно-зеленые кафтаны и шапки, отороченные овчиной.
4. Ратник Санкт-Петербургского ополчения.
Ратники Санкт-Петербургского ополчения носили зеленые кафтаны; зеленые фуражные шапки с черными козырьками, красными околышами и ополченскими крестами; зеленые панталоны с красными лампасами. Снаряжение было таким же, как в московских дружинах. Офицеры носили пехотные мундиры и такие же фуражки, как у простых ратников.
