Обычно конница действовала против конницы или на флангах, или, с VI века, по всему фронту. Попыток применять конницу против пехоты в плотном строю не предпринималось. Пехота, пока сохраняет свои порядки, неуязвима для конницы. Конница может лишь издалека психологически влиять на пехоту, обстреливая пехотный строй их луков или имитируя массовую атаку. Если у пехоты низкий боевой дух, такие действия могут привести к успеху. Пехота Велизария во время войны с готами, обычно обращалась в бегство, едва завидев конницу противника. Но даже самые неопытные пехотинцы могут с легкостью обороняться перед атаками конницы, если сохраняют хладнокровие и не смешивают строй.
В битве при Суре (531) персидская конница ничего не смогла поделать с римской пехотой: “Лишь немногие пехотинцы приняли удар персидской конницы. Тем не менее, конница ничего не могла поделать со смельчаками, несмотря на подавляющее численное преимущество. Стоя плечом к плечу, образовав из щитов сплошную жесткую стену, пехотинцы держали оборону, обстреливая персов из луков, будучи сами защищены от персидских стрел. Персы несколько раз разбивались о стену из щитов. Кони пугались стука щитов и криков людей, пятились назад, сбрасывали седоков”. (Прокопий)
Иногда римская конница тоже сталкивалась с устойчивым пехотным строем. Тогда противника осыпали стрелами, стараясь зайти с фланга. Говоря о конных играх II века, Арран так описывает атаку на учебную цель: “Приблизившись к противнику по прямой, конница начала делать разворот через правое плечо. В момент разворота всадники метали в цель дротики, сами же прикрывались щитами”.
В теории конница должна прикрывать отступление побежденной армии. Но на практике такой маневр проводился редко. Обычно конница первой покидала поле боя, используя преимущество в скорости. Например, при отступлении из Персии в 363 году четыре легиона продолжали вести арьергардные бои с персидскими катафрактами и слонами, при этом хроникеры ни слова не говорят о римской коннице. При Адрианаполе римская конница первой обратилась в бегство, бросив пехоту на избиение. Если же битва была выиграна, конница устремлялась в преследование отступающего противника, довершая его разгром.
Как и все солдаты, римляне осматривали поле боя, собирая трофеи. В первое время сбор трофеев как-то регламентировался, но в V – VI в.в. разношерстное войско было невозможно удержать от мародерства. Прокопий живописует: “Они преследовали бегущего противника всю ночь, убивая всех попадавшихся на пути, обращая в рабство женщин и детей. Велизирий видел, как его войско смешалось… Бедные солдаты становились хозяевами огромных богатств и многочисленных наложниц, никто не сдерживал себя. Ни страх перед противником, ни уважение к Велизарию не могли остановить эту вспыхнувшую страсть к грабежу”.
“Стратегикон” указывает на опасность такого поведения, предлагая предупреждать солдат заранее о недопустимости беспорядочного грабежа. Однако мародерство на поле боя все равно оставалось обычным делом, особенно в VI веке, когда каждый солдат должен был сам заботиться о своей экипировке.
Римляне выгодно отличались от своих противников тем, что имели в армии медицинскую службу. Прокопий описывает удивительные хирургические операции, проводимые после рейдов во время осады Рима. “Стратегикон” советует, чтобы полководец “после битвы приказал собрать раненых и похоронить мертвых”. Это не только религиозная традиция, но и действенный способ поднять боевой дух у живых. В “Стратениконе” содержатся детальные инструкции насчет оказания помощи раненым. Например, в каждом отряде предлагается выделить восемьдесят человек “внимательных, быстрых, легко и чисто одетых, без оружия, которые следовали бы за своим отрядом и помогали всем обнаруженным раненым и придавленным лошадью. Без такой помощи многие раненые будут растоптаны или истекут кровью”.
