К середине XV столетия большая часть оттоманского профессионального войска состояла из вольнонаемной конницы сипахиев и отрядов капыкулу, сформированных из специально подготовленных рабов или военнопленных. Захваченные у византийцев земли раздавались военачальникам и особо отличившимся воинам в качестве тимаров – условных владений за несение военной службы. Потому в середине XV века в румелийских контингентах большую часть войска составляли тимариты или наделенные землей сипахии. Капыкулу дворцовых полков были малочисленны и составляли элиту армии, которой Мехмед поистине дорожил. Известная янычарская пехота была одной из частей дворцовых полков капыкулу.
Большая часть оттоманской пехоты состояла не из янычар. Наряду с сипахиями были еще и пияде – пехотинцы. Впоследствии это название сохранили только те из них, у кого были земельные наделы, остальные же стали именоваться азабами или азебами (главным образом, это были едва обученные лучники, завербованные из мусульманского крестьянства для проведения отдельной кампании). Позднее азабы слились с башибузуками – нерегулярным многонациональным войском, служившим лишь за военную добычу и награбленное у населения; то же самое произошло и с акиби – нерегулярной легкой кавалерией, вооруженной саблями, большей частью состоящей из добровольцев.
Во время султана Мехмеда II его войско включало и значительное количество христианских вспомогательных войск из Румелии, славян и румыноговорящих валахов. Отборная тяжело бронированная христианская кавалерия в турецкой армии называлась лагаторами и часто сопровождалась более легко бронированными джебелилами или оруженосцами. Оттоманские силы также включали турецкие мусульманские вспомогательные войска из Анатолии, но они, по-видимому, не играли существенной роли в ходе осады Константинополя.
Служившие пожизненно янычары, которые впоследствии составляли личную гвардию султана, в то время были еще просто пехотным формированием, состоявшим из невольников-христиан или бывших христиан. Во время Орхана основная часть войска именовалась общим названием сипахии, которое помимо конницы относилось и к пушкарям, и к оружейникам, и к кузнецам, и к морякам.
Даже при том, что большинство янычар, принявших участие в осаде Константинополя, были, вероятно, завербованы как «военнопленные», ядро янычарского корпуса составляли капыкулу, нанятые по системе девшерме. Теперь они доминировали в оттоманской армии, составляя ее офицерский корпус. Это были насильственно, хоть часто и весьма охотно, завербованные мальчики или юноши из христианского сельского населения Балкан, по большей части славяне или албанцы, так как греки в основном жили на островах или в городах, которые были освобождены от воинской повинности девшерме. Не все такие призывники вошли в янычарский корпус, поскольку лучшие отбирались для правительственной службы или султанской конницы. Большинство дворцовых конных полков формировались по системе девшерме. Под командованием султана Мехмеда II находились и подразделения провинциальной конницы тимариотов, которые постепенно пополнялись воинами из капыкулу.
Организация и структура командования оттоманской армии была одинаковой в дни мира и в дни войны. В армию входили постоянные территориальные формирования, провинциальные контингенты под командованием бейлербеев (беев, возглавлявших провинциальную администрацию) анатолийским или румелийским, находившиеся также полностью под командой султана как и его собственные полки. В результате оттоманская армия была, вероятно, самой дисциплинированной и обученной на тот период. Если не вдаваться в вопросы найма и призыва, то классическая структура оттоманских вооруженных сил, которая уже сформировалась ко времени осады Константинополя, состояла из трех компонентов: постоянной профессиональной конницы, конницы пограничного патрулирования и и местной пехоты ополчения. Румелийские и анатолийские провинциальные силы включали те же три компонента. Бейлербеи Румелии или Анатолии осуществляли руководство войсками посредством местных санджак-беев. Само слово “санджак” означало “знамя”, иными словами — определенный воинский контингент из числа сипахиев, который мог быть выставлен от данной территории, выступавший под своим региональным знаменем. Соответственно управитель санджака — санджак-бей считался и командиром этого военного отряда.
Структура собственных дворцовых или домашних полков султана была подобна полкам остальной армии. Это были шесть полков престижного капыкулу сиивариси (siivarisi – конница), плюс капыкулу пяде (piyadesi – пехота), которая включала янычар, псарей, сокольничих и султанских егерей, различные мелкие подразделения охраны, училища молодежи, артиллерийские батареи, оружейников и формирования поддержки. Размер оттоманской армии был фактически преувеличен противниками. В действительности каждый санджак состоял примерно из 400 человек конницы, в то время как янычарский корпус включал примерно 5 000 – 8 000 человек под командование Мехмеда II. Это число действительно было достигнуто, но только после падения Константинополя. Греки утверждали, что в султанском лагере насчитывалось от 300 до 400 тысяч солдат, хотя более трезвые венецианцы говорили примерно о 150 тысячах войск.
Оттоманская тактика была достаточно сложной и разнообразной, что турки в полной мере продемонстрировали в ходе осады Константинополя. Но, прежде всего, это конечно были не подкопы, осадные башни, морские десанты или лестницы, а артиллерия, которая и принесла им успех. Янычар Константин Михайлович, вероятно сербского происхождения, сообщал, что начальные стадии турецкого штурма имели, прежде всего, психический характер, во время первых атак использовали много шумовой и военной музыки, хотя о турецких военных музыкантах известно немного. Специальный разряд младших офицеров, кавусов (cavuse), играл роль сил внутренней безопасности, сообщая непосредственно султану не только о поведении рядовых, но также и офицеров.
