Учитывая серьезный недостаток кавалерии в полевой армии, намерение императора состояло в том, чтобы, как только полки Почетной гвардии будут полностью оснащены, а сами гвардейцы более или менее уверенно почувствуют себя в седле, немедленно отправить их на присоединение к Германской армии; обучение же они должны были закончить в ходе марша. Уже 19 июня 1813 г., спустя только два месяца после выхода декрета, первый отряд, куда входила часть 1-го эскадрона 1-го полка, во главе с начальником эскадрона Этьеном де Пюйи (сыном полкового командира, генерала де Пюйи), оставил Версаль и направился в Майнц; оставшаяся часть эскадрона последовала за ними четырьмя днями позже. Наполеон планировал как можно скорее сосредоточить в Майнце четыре первых эскадрона из каждого полка (всего в штате полка было десять эскадронов). Позднее, когда и другие эскадроны в депо будут приведены в состояние боевой готовности, они смогут присоединяться к своим полкам уже там.
К 31 июля 1813 г. четыре первых эскадрона 1-го полка были в Майнце или на пути к нему. Для майора де Кастелана (будущего маршала при Наполеоне III) стало неприятным сюрпризом совершенно недостаточное знакомство с военным делом, продемонстрированное как офицерами, так и рядовыми.
Он был просто поражен, что они были отправлены в полевую армию в таком состоянии: гвардейцы 4-го эскадрона даже не умели как следует ездить на лошадях. 25-летний офицер выражал недовольство, главным образом, относительно короткого времени, которое ему отпустили на упражнения его подчиненных в искусстве верховой езды; по его мнению, даже люди, которые были принуждены идти в армию, могли бы стать хорошими солдатами, если бы на их обучение выделили необходимое количество времени.
Из Тура 1-й эскадрон 3-го полка, под командованием начальника эскадрона Дарбо-Миссона, отправился в Майнц, где они оставались до прибытия 2-го эскадрона. В дальнейшем они совместно проследовали на Готу, где их ожидали к 8 сентября 1813 г. Первый эскадрон 4-го полка, который должен был выступить из Лиона в конце июня, потребовал два дня, чтобы подготовиться к отправке. В 6 часов утра, при прекрасной погоде, гвардейцы были выстроены на плацу казармы Шарите, за чем наблюдали с любого мало-мальски пригодного места толпы местных жителей. Генерал де Сен-Сюльпис не стал произносить речей, но, когда он дал команду к маршу, трубачи заиграли сигнал «В поход!» и все присутствовавшие, солдаты и горожане, в едином порыве закричали: «Vive l’Empereur!» Молодой Фредерик-Август Крамер из 2-го эскадрона был доволен, что он не отправился с первым отрядом, потому что ему удалось посмотреть на это внушительное зрелище несколько раз. 6 июля настала и для него очередь ступить на дорогу в Германию; его партия, двигаясь через Безансон и Страсбург, достигла Майнца 4 августа.
Один за другим, из депо полков Почетной гвардии эскадроны выступали в Майнц, а оттуда – на присоединение к армии. На марше они действовали как временные полки [Provisional Régiments], вернув себе настоящие наименования после того, как достигли Готы. Добравшись до Майнца, где Крамер надеялся немного отдохнуть, он написал своей семье: «Мы только что получили последние приказы. Мы должны отправиться в Готу как можно скорее, не имея ни одного дня отдыха – нам дали только два часа перед выступлением. Дороги забиты конницей; квартирмейстеры должны, как обычно, выйти на 24 часа ранее своих частей, но теперь будем идти почти рядом. Я видел эскадрон полка из Метца [2-го], который вместе с полком линейной кавалерии пересекал Рейн. Это – знаменательный момент, когда мы делаем шаг через границу Франции. Император сказал, что он будет иметь армию в 400,000 человек к своему дню рождения 15 августа».
К 2 августа майор де Кастелан уже сформировал 14-ю роту в Версале, что было трудной задачей для депо 1-го полка, все еще страдавшего от хронического недостатка опытных офицеров и сержантов. Он никак не мог понять, почему отказывались от подкрепления подходящими кадрами из линейных частей. С костяком из таких солдат, он чувствовал бы уверенность, что сможет превратить в прекрасных кавалеристов человеческий материал, находящийся в его распоряжении, так как большинство почетных гвардейцев было лучше образовано и училось быстрее, чем обычные солдаты; но имелось слишком мало инструкторов и недостаточно времени для обучения.
Тем временем, генерал де Сегюр, полковник 3-го полка, жаловался на деятельность префекта департамента Луара-и-Шер. Он написал в министерство, что новобранцы, которые присланы оттуда, оказались смехотворно маленького роста и настолько молоды, что их придется оставить в депо, вместо отправки на действительную службу.
Многие из них были совершенно не приспособлены к армейской жизни, и попали в госпиталь еще до конца обучения. Как следствие этого, многим гвардейцам в депо приходилось заботиться не об одной, а о двух лошадях, на что уходило гораздо больше времени, которого и так не хватало для обучения.
12 августа 1813 г. один из немногочисленных голландских добровольцев, 15-летний Якобус Салверда из 4-го полка, написал своим родителям, что его часть расквартирована в руинах монастыря Мармуйе. Они спали по четыре человека в комнате, на соломенных матрацах, укрываясь старыми шерстяными одеялами с дырками, в которые он мог бы просунуть два пальца, причем некоторые одеяла были залатаны кусками старых чулков вместо шерстяной ткани. В пять часов утра они должны были вставать и чистить и кормить лошадей; затем начиналось их учение. В 10 часов утра они получали завтрак – кусок вареного мяса и полбутылки вина; обед был в 4 часа пополудни, он состоял из супа и мяса. Все это было совершенно нормальным делом для наполеоновского солдата, но, очевидно, стало настоящим шоком для молодого Салверды; он жаловался, что ведет «собачью» жизнь – но все еще мог находить в этом своеобразное удовольствие.
В казармы 1-го полка в Версале прибывали все новые и новые отряды с пополнением из Рима, Амстердама, Пьемонта и центральной Франции. В течение 24 часов после прибытия в депо новобранцы организовывались в роты и эскадроны, после чего сразу же приступали к тренировкам в верховой езде и обучению основам военного дела, чтобы быть побыстрее отправленными в Майнц. Подразделением, в которое входило несколько сотен лошадей, иногда командовал офицер, никогда прежде не служивший в кавалерии, а унтер-офицеры выбирались из числа новичков, более или менее подходящих на взгляд того же офицера, на ходу говорившего: «Вот вы – будете старшим вахмистром; вы – вахмистром, а вы – бригадиром».
Иногда дело обстояло лучше, чем в вышеописанных случаях. 27 августа 1813 г. 5-й эскадрон 1-го полка, под командованием капитана де Борегара [Beauregard], оставил Версаль. Его кавалеристы были лучше дисциплинированы и обучены, чем в большинстве других эскадронов, благодаря упорной работе старшего аджюдана [Adjutant-Major] Семэна, который перевелся из 13-го конно-егерского полка – доказательство того, что хороший унтер-офицер с опытом может добиться удивительного результата. 30 августа 5-й эскадрон 3-го полка, под командованием второго лейтенанта де Франса, оставил Тур и направился в действующую армию; в его рядах был голландец Аль-бертус Дассен из Гронингена. 15 сентября они достигли Жуанвиля, а 21-го – Метца.
Генерал Дежан, полевой командующий дивизией Почетной гвардии, покинул Лейпциг 20 августа с первыми шестью эскадронами, достигнув Дрездена тремя днями позже.
Его сопровождали майор де Панж из 2-го полка, майор де Салюс из 3-го полка и майор де Монтейль из 4-го полка. Каждый из шести эскадронов возглавлял его командир, кроме 2-го эскадрона 2-го полка, чей командир подлежал замене и служил теперь сверх штата. Но, располагая всеми этими старшими офицерами, генерал Дежан все еще испытывал недостаток среднего и младшего офицерского состава и унтер-офицеров. Шаг за шагом, полки Почетной гвардии собирались вокруг императора; тем временем, однако, во Франции далеко в тылу назревала конфронтация.
