В связи со сказанным выше не вызывает удивления то, что андалузская армия была передовой. Элитарные регулярные части происходили из сирийских переселенцев, прибывших в Андалузию в VIII веке. Наиболее многочисленными были контингенты берберов и местных жителей, например дарибат аль-буут (кордовское ополчение). Воины-рабы или мамелюки обычно формировали правительственную гвардию – гашам. Однако в гашаме Гакама I (796-822) также служили и христиане-наемники. Потомки этих наемников столетие спустя образовали ядро кордовской армии – джунд.
К концу эпохи Умайядов, Андалузией фактически правили хаджибы – «премьер-министры». Хаджибы опирались на военную силу, набирая себе армии мамелюков и наемников. Наемниками в основном были берберы, хотя встречались и христиане с севера. Старый джунд постепенно утратил все свои привилегии и растворился среди других обычных полков.
В армии Андалузии служило множество религиозных добровольцев. Такая же картина наблюдалась в почти любой исламской армии того времени. Возможно, именно про них анонимный автор «Кордовского календаря» под 28 февраля сказал, что с этого дня по стране отправляются вербовочные команды, которые будут собирать воинов к предстоящей летней кампании.
Правители тугуров – пограничных провинций – набирали свои армии, используя те же контингенты, что и центральное правительство. Кроме того, нам немного известно о викингах, которым было разрешено поселиться в устье Гвадалквивира. Но эти оседлые викинги больше прославились как скотоводы и сыроделы, нежели как солдаты.
Организация умайядской армии Кордовы до сих пор вызывает споры у историков. В VIII веке андалузская конница делилась на эскадроны, но в этот период нам ничего не известно о пехоте. В начале IX века умайядский правитель Хакам I провел реформу армии, создав ее структуру, сохранявшуюся практически без изменений вплоть до конца X века, периода правления первого амиридского хаджиба аль-Мансура. В этот период армия состояла из трех основных частей.
Профессиональные полки квартировали в Кордове и ближайших окрестностях. Вторую часть армии составляли провинциальные контингенты и добровольцы. Наконец, дополнительный набор проводился для решения определенных задач. Управлением армией занималось военное министерство – диван.
Жалованье определялось статусом солдата, а статус определялся его происхождением: из сирийского джунда или местного балади. Командиры полков сообщали верховному командующему, который распределял суммы по полкам. Наиболее отличившиеся солдаты получали дополнительные премии и подарки, но большинство солдат могло рассчитывать только на долю в трофеях. Иногда выделялась третья категория солдат – нузара. Это могли быть сирийцы или местные, но служившие в резерве по условиям балади. В конце X века особый офицер саиб аль-ард отвечал за сбор и смотр солдат-берберов. В это время наметилась тенденция держать новые берберские полки отдельно от старых частей.
В андалузской армии Умайядов большое внимание уделялось военным смотрам. После объявления о мобилизации – истинфар – каждая провинция выставляла заранее определенное число воинов, которые маршем прибывали в Кодову во главе со своими командирами. Регулярные полки, а также лучшие из провинциальных полков, возглавлялись арифами – командирами, теоретически командующими сотней солдат. Для каждого полка правитель назначал пару знаменосцев. Один из двух знаменосцев отправлялся в поход, а второй оставался в Кордове с тем, чтобы сменить первого через три месяца. У собравшихся солдат проверялась экипировка и вооружение, проверку проводили люди аль-арда, который также отвечал за подготовку солдат и выплату им жалованья. Дисциплину войск обеспечивал шурта, который вместе с отрядом телохранителей (хара) подчинялся непосредственно правителю. Смотр начинался большим парадом (буруз) в Кордове или в соседнем городе-дворце Мадина аль-Захра. В течение двадцати – сорока дней правитель жил «в поле в царском шатре», проводя смотр своей армии. По результатам смотра составлялись планы. В ближайшую пятницу из главной мечети Кодовы выносились полковые знамена. Правитель той провинции (каид), с которой начиналась кампания, поднимался по тревоге, тогда как правители других провинций встречали полки, сформированные на территории своих провинций.
Система пограничных и береговых укреплений (рибат), обороняемых религиозными добровольцами, почти одновременно возникла в Андалузии, Северной Африке и Сицилии. По сути это были укрепленные монастыри. Позднее рибаты послужат примером для христианских рыцарских монашеских орденов.
Первая информация о военной подготовке исламских солдат на западе мусульманских владений относится только к XII веку. Но без сомнения можно утверждать, что и раньше андалузские воины отличались хорошей боевой выучкой. Лучники сражались в пешем строю, конных лучников практически не было. Недавно удалось определить авторство и провести датировку марокканского руководства по подготовке лучников. Это был труд ибн-Маймуна, жившего в XII веке. Благодаря этому открытию мы теперь можем говорить о «западной исламской школе» стрельбы из лука. Эта школа относилась к Марокко и Андалузии, но была мало распространена в остальных районах Северной Африки. В поло в Андалузии играли издавна, шахматы попали в Западную Европу через Андалузию.
Как правило, кампания проводилась летом. Армия подразделялась на пять полков: центр, авангард, арьергард, а также правый и левый фланг. Фланки и тыл дополнительно прикрывались отрядами легкой конницы. Походный лагерь прикрывался сторожевым охранением. С X века мы располагаем данными о том, что полевой лагерь хорошо укреплялся. До 1085 года, когда христиане вернули Толедо и вышли на равнину, боевые действия велись в горных районах, где преобладала роль пехоты. Конница в этот период использовалась для проведения дальних рейдов и для поддержания действий пехоты в бою.
